Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделу Средняя Азия

{86}

Алпаткина Т.Г.
Ганчевый декор дворца Варахши из фондов Государственного музея Востока: новые открытия

Материальная культура Востока. Вып. 3. М., 2002.
{86} – начало страницы.
OCR OlIva.

В 1987—1991 гг. Среднеазиатская археологическая экспедиция Государственного музея Востока под руководством Г.В. Шишкиной проводила исследования на городище Варахша под Бухарой (Архив ГМВ. Ф.І. Опись 5. Ед.хр. 2, 37-40; Культура и искусство древнего Узбекистана, 1991. С. 55-59). Это городище хорошо известно по раскопкам 1930–1950-х гг. экспедиции Института археологии Узбекского филиала АН СССР (руководитель В.А. Шишкин), в ходе которых на Варахше был открыт загородный дворец правителей Бухары — бухар-худатов V—ІХ вв. Залы дворца украшали настенная живопись, терракотовые рельефы и резной алебастровый (ганчевый) декор. Описанию и анализу собранной огромной коллекции ганча В.А. Шишкин уделил большое внимание (Шишкин, 1947. С. 64-69; Шишкин, 1963. С. 225-292; Шишкин, 1938. С. 148-152).

В ходе работ экспедиции Государственного музея Востока на территории дворца Варахши также была получена большая коллекция архитектурного декора: были сняты фрагменты живописи из Красного и Западного залов дворца (рис. 1), в том числе часть известной по публикациям живописной композиции из Красного зала со сценой охоты на слонах (Культура и искусство древнего Узбекистана, 1991. С. 60. № 462; Пугаченкова, 1987. С. 150; Шишкин, 1963. Табл. І-ІV, VІ-ХІІ), и собрано более 11 тысяч фрагментов резного ганча из парадного айвана дворца.

В 1999 г. коллекция ганча была выделена в специально созданный в секторе Средней Азии Отдела истории материальной культуры и древнего искусства «Фонд архитектурного декора Средней Азии и Кавказа» и сейчас составляет его значительную часть. Разбор музейной коллекции дал уникальные фрагменты ганча, а его исследование на данный момент позволяет в настоящей работе высказать некоторые предположения о времени появления этого вида архитектурного убранства во дворце Варахши.

При раскопках фрагменты ганча встречались практически на всей территории дворца (рис. 1): в двух из четырех комнат Восточной анфилады, в Западном зале, во двориках между Красным и Северным залами и к западу от айвана (Шишкин, 1963. С. 61-63, 73, 75-76, 80-81). В полевых дневниках В.А. Шишкина имеются сведения о находках фрагментов ганчевого декора и в других помещениях дворца (Архив ГМВ. Ед.хр. 17/39, лл. 24, 26-27, 31-32, 34-35, 43-45, 74). Самое большое количество ганча было обнаружено им в Южной анфиладе в завале строительного мусора, на полах и в отвале в центре айвана, в постройках на территории Северного зала (Шишкин, 1963. С. 53-54, 75-76, 80-81, 83). Экспедицией Государственного музея Востока были открыты большие ганчевые отвалы за Северным залом и за западной стеной айвана; кроме того, был полностью расчищен отвал в центре айвана. В Красном зале было найдено также большое количество фрагментов ганча, «захороненных» в 1950-е гг. экспедицией В.А. Шишкина за невозможностью вывоза.

Таким образом, значительная часть фрагментов ганча из коллекций обеих экспедиций была получена при раскопках четырех ганчевых отвалов, {87} образовавшихся в древности в разных помещениях дворцового комплекса Варахши: отвал № I — в помещениях Южной анфилады, № II — в районе Северного зала, № III и IV — на айване (рис. 1). Местонахождение, время и причины образования ганчевых отвалов, на наш взгляд, требуют тщательного рассмотрения, т.к. они тесно связаны с интерпретацией последних этапов истории существования дворца Варахши.

Опираясь на сведения из «Истории Бухары» Мухаммада Наршахи и данные собственных археологических раскопок (Шишкин, 1963. С. 57, 62, 82-84, 236), B.А. Шишкин выделил четыре этапа в истории существования Варахшинского дворца (табл. 1). К I этапу (конец V — VI в.) он отнес строительство группы помещений вдоль южной (крепостной) стены, включая Восточный и Красный залы. На II этапе (VI — конец VII в.) производился капитальный ремонт дворца; появились настенные росписи в Восточном и Красном залах.

Между II и III этапами отмечается первый период запустения дворца, когда, в частности, были испорчены росписи Красного зала — на них частично уничтожены изображения людей и животных. Умышленную порчу росписей В.А. Шишкин относил ко времени первых набегов арабов, так как считал ее результатом иконоборческих тенденций ислама. Об отношении ислама к изображению людей и животных до сих пор спорят исследователи: запреты на изобразительную деятельность встречаются в комментариях к Корану, но их придерживались далеко не со всей строгостью (Бартольд, 1971. C. 250; Денике, 1938. С. 7-10; Настич,1990. С. 129-130; Шишкин, 1963. С. 189; Юсупова, 1997. С. 139-149).

Более точные данные для датировки первого периода запустения дает археологический материал — это следы большого пожара. Повсеместно на территории дворца отмечается наличие горелого слоя, подстилающего постройки III этапа. Дворец мог быть сожжен в один из набегов арабов, или пожар явился результатом их карательных действий. Первые же набеги на Бухару арабы совершили в 673/74 гг., а более прочное завоевание Мавераннахра произошло при наместнике Хорасана Кутейбе ибн Муслиме, убитом в 715 г. Исходя из этого, 1-й период запустения предположительно можно датировать концом VII — началом VIII в.

III этап, по мнению В.А. Шишкина, это время значительных перестроек дворца Варахши во время правления бухар-худата Буниата (между 767 (или 775) и 782—84 гг.): во дворце появляются Южная анфилада, Северный и Западный залы; в Красном зале и соседних помещениях происходят перестройки; возводятся помещения так называемой Восточной анфилады внутри Восточного зала. К этому же этапу В.А. Шишкин относит и строительство помещений, украшенных ганчем — айвана и зала на втором этаже Южной анфилады (Шишкин, 1948. С. 10; Шишкин, 1956. С. 27-31; Шишкин, 1963. С. 75-77, 83-84, 238). Затем следует второе запустение, отмеченное слоями надувного песка, что свидетельствует о заброшенности городища и округи. На последнем IV этапе установлено существование жилых и хозяйственных помещений Х—ХІ вв. на территории к западу от дворца и на развалинах айвана, со стен которого обваливался, а может быть, и сбивался ганчевый декор.

Исследования экспедиции музея Востока на территории дворцового комплекса Варахши позволяют предложить новые датировки III и IV этапов {88} истории существования дворца (табл. 1).

Если рассматривать результаты раскопок дворца Варахши в полном объеме, создается впечатление, что жизнь во дворце как бы смещалась в направлении на запад: самыми первыми (в начале VIII в.) были заброшены Восточный зал и Восточная анфилада, затем Южная анфилада, Северный зал, Красный зал; дольше других помещений дворца (до конца VIII в.) существовали Западный зал и айван. В IX в., после убийства Буниата, Варахша находилась в руках его потомков (Мухаммад Наршахи, 1897. С. 17-19), при которых на территории айвана было возведено сооружение, занимавшее треть площади прежнего зала, получившее название «поздний айван». При его строительстве была разрушена западная стена большого айвана, а ее ганчевый декор сбит. По нашим представлениям, эти перестройки и являются IV этапом в истории дворца.

Поскольку ко времени правления потомков Буниата помещения в восточной и северной частях дворца были заброшены, сбитый со стен айвана ганч относили в комнаты Южной анфилады (отвал № I), в район Северного зала (отвал № II) и выбрасывали за западной стеной айвана (отвал № III).

Последним хозяином Варахши был правнук Буниата Абу-Исхак: Наршахи рассказывает о том, как Исмаил Самани (874—907 гг.) отобрал у него огромные поместья (Мухаммад Наршахи, 1987. С. 18). Таким образом, возможно, что последняя четверть IX в. — это время окончания IV этапа и прекращения существования дворца.

Затем археологически прослеживается новый период запустения, и, наконец, в Х—ХІ вв. площадь позднего айвана и территория за его западной и северной стенами застраиваются небольшими жилыми и хозяйственными помещениями. Как нам кажется, именно в это время могли были сбиты остатки ганчевого декора с восточной стены айвана, а, возможно, были собраны те куски, которые к этому времени сами упали со стены, что подтверждает и сохранившийся in situ большой фрагмент декора на полуколонне (Шишкин, 1963. С. 77). Этот ганч, утрамбованный и выровненный, вместе с другим строительным мусором использовали для подготовки платформы под новое строительство. Так, в северо-восточном углу позднего айвана, т.е. в центре прежнего большого айвана, образовался очень плотный отвал № IV. Использование строительного мусора под платформы для последующих построек известно и в других помещениях дворца Варахши: как отмечает В.А. Шишкин, это — «явление, весьма распространенное в строительстве Передней Азии, Ирана и Средней Азии» (Шишкин, 1963. С. 56).

Детальные исследования айвана экспедицией Государственного музея Востока позволили также пересмотреть выводы В.А. Шишкина о появлении ганчевого декора в годы правления Буниата и о существовании двух залов во дворце, украшенных резным ганчевым декором, — помещения на втором этаже Южной анфилады и парадного айвана.

Теперь представляется более вероятным, что резным алебастром были отделаны только стены айвана (Алпаткина, 1999. С. 65-66). В частности, масштабность сцен ганчевого декора с изображением всадников говорит о том, что они должны были находиться в зале значительных размеров (Культура и искусство древнего Узбекистана, 1991. С. 58. № 56). Выявленная в ходе раскопок музейной экспедиции {89} планировка дает представление об айване как об огромном парадном зале, специально обустроенном для размещения большого числа посетителей и предназначенном для устройства пышных приемов, в связи с чем его отделке было уделено особое внимание. Резной декор на стенах айвана не только ремонтировался (Культура и искусство древнего Узбекистана, 1991. С. 55), но и, как мы покажем далее, вся или большая часть ганчевого убранства зала могла обновляться. Помещения же Южной анфилады, вероятнее всего, послужили для сброса строительного мусора с обломками ганча, сбитого или упавшего со стен айвана.

Огромная коллекция из раскопок В.А. Шишкина и материалы из открытых экспедицией Государственного музея Востока двух новых ганчевых отвалов не позволяют разместить весь огромный объем декора в одном парадном зале в такой короткий промежуток времени, как правление бухар-худата Буниата. О более продолжительном существовании помещения, украшенного резьбой по алебастру, и о ремонтах и/или замене ганчевого декора свидетельствуют находки фрагментов с двухслойной резьбой.

Применительно к двухслойному ганчу В.А. Шишкин пишет: «Для определения длительности промежутка времени между возникновением раннего и более позднего алебастрового декора данными мы не располагаем; но так как, по-видимому, стены оставались теми же, этот промежуток не должен быть очень значительным» (Шишкин, 1963. С. 177). Раскопки экспедиции Государственного музея Востока, напротив, показали, что этот промежуток времени мог быть достаточно продолжительным: стены айвана, за исключением перестроек западной стены, оставались неизменными на протяжении более 200 лет (Алпаткина, 1999. Рис. 2). Для того, чтобы выяснить, сколько времени могло пройти между ремонтами айвана и заменой ганчевого декора, вернемся к III этапу истории дворца Варахши, каким его представлял себе В.А. Шишкин.

Появлением горелого слоя во всех помещениях дворца, включая айван, датируется начало 1-го периода запустения, а большое строительство, развернувшееся на III этапе, как считал В.А. Шишкин, — это восстановление дворцовых помещений после запустения. Об этом периоде запустения он пишет только то, что дворец был заброшен и подвергся разрушениям, переходя далее сразу к III этапу капитальных перестроек, к которым он причисляет и строительство двух помещений с ганчевым декором. «Все эти сооружения, если продолжать сопоставления с сообщениями «Истории Наршахи», мы должны признать теми постройками бухар-худата Буниата, которые были возведены после захвата Бухарской области арабскими полководцами. [Буниат] был убит по приказанию халифа за участие в движении Муканны в 166 (782/83) г. Продолжительность правления Буниата … «История Наршахи» определяет в семь лет. Следовательно, если принять за достоверное сообщение о том, что дворец возобновил именно Буниат, … это событие произошло между 775 и 782 гг.» (Шишкин, 1963. С. 83-84).

Как говорилось выше, с 673/74 по 715 год историки отмечают первые разрушительные набеги арабов в Бухарскую область, т.е. к этому времени мы можем предположительно отнести пожар на Варахше, отмеченный горелым слоем; в 775—782 гг. дворец восстановлен. Таким образом, первый период запустения дворца, по В.А. {90} {90} Шишкину, составил от 60 до 100 лет. В свете последующих исследований столь продолжительное запустение представляется маловероятным. Значительные изменения в организации пространства айвана — оформление в его западной стене выхода на улицу, ведущую к городским воротам; возведение системы суф разных уровней и их перестройки; вымостка пола двора жженым кирпичом, покрытым ганчевой штукатуркой, и ремонты штукатурки; отделка стен резным ганчевым декором, а затем обновление ганчевой резьбы — все эти перестройки не могли быть произведены в такой короткий период времени, как годы правления Буниата.

Таким образом, исследованиями выявлены огромное количество декора, большое разнообразие сюжетов, некоторые отличия в сюжетах на фрагментах из отвалов в Южной анфиладе и на айване: В.А. Шишкин, в частности, отмечал, что в декоре айвана ярче, чем на фрагментах из Южной анфилады, выступает сцена охоты (Шишкин, 1963. С. 179). Нужно учитывать и то, что прочность ганча как строительного и отделочного материала, изделия из которого сохраняются веками, не требует частого обновления, а работы по украшению стен айвана площадью более 900 кв. м — процесс достаточно трудоемкий. Все это наводит на мысль о строительстве айвана уже в конце I этапа и о появлении ганчевого декора в правление одного из предшественников Буниата и последующем ремонте/обновлении ганча при самом Буниате.

Обратимся теперь к последним представителям династии бухар-худатов. В сложной обстановке начинающегося арабского завоевания Бухарой 15 лет правила царица, мать Тогшады I (Большаков, 1998. С. 160-161, 212-213). В VIII в. Бухарой правили Тогшада I и его сыновья. Как уже указывалось, можно допустить, что дворец на Варахше был сожжен арабами в конце VII — начале VIII вв. Дискуссия о численности и порядке преемственности бухар-худатов длится уже не первое десятилетие (Бартольд, 1968. С. 290; Из истории культурного наследия Бухары, 1990. С. 4-5; Шишкин, 1963. С. 234-239). Мы берем за основу список династии, который был составлен В.А. Шишкиным на основании данных «Истории Бухары» Мухаммада Наршахи в переводе Н. Лыкошина: Тогшада I (начало правления — 706 или 707 г., умер в 738 или 739 г.), Кутейба (739-750 гг.), Тогшада II (750/51-760 гг.), Сукан (760-767 гг.), Буниат (начало правления — 767 г., убит между 782 и 784 гг.). Согласно другим рукописям, Кутейба и его брат Тогшада II вместе с другими членами семьи были убиты Абу Муслимом в 751 или 752 году за вероотступничество; правителем Бухары был поставлен Буниат, «который получил земельные владения и недвижимое имущество казненного бухархудата» (Карев, 2001. С. 204).

Политическая история Согда при арабах нестабильна. Хотя в начале VIII в. они подчинили себе согдийские владения, власть их была непрочной. С 719 по 739 гг. происходили почти непрерывные войны, а также восстания местного населения. После очередной волны восстаний в середине VIII в. начинается процесс массовой исламизации (Карев, 2001. С. 204; Распопова, Шишкина, 1999. С. 50), и уже в 70-е гг. VIII в. в Мавераннахре вновь разворачивается антиарабское движение. В связи с этим современные исследователи отмечают, что только в первой половине VIII в. правители Мавераннахра, будучи данниками халифа, сохраняли ограниченную власть; в середине же VIII века высший слой {91} знати хотя и не был уничтожен полностью, но положение правящей элиты было, видимо, окончательно подорвано (Карев, 2001. С. 204-205).

Принимая во внимание политическую ситуацию в Бухаре в VIII в. и данные археологических исследований, наиболее вероятным представляется восстановление дворца Варахши в правление Тогшады I. Наршахи так характеризует его продолжительное, 32-летнее, правление: «Кутейба отдал Бухару Тогшаде, поставил его правителем, очистил для него царство (от смут) и у всех врагов Тогшады отнял силу» (Мухаммад Наршахи, 1897. С. 16). Периоды пребывания у власти сыновей Тогшады были менее продолжительными — от 7 до 12 лет. К тому же об одном них, предшественнике Буниата, — Сукане известно, что он был убит во дворце Варахши (Мухаммад Наршахи, 1897. С. 30). В.А. Шишкин сам допускает, что «… дворец в это время, около 767 г. (по приблизительным расчетам), в какой-то своей части существовал» (Шишкин, 1963. С. 238).

Исходя из вышеизложенного, восстановление Варахшинского дворца после пожара предположительно можно отнести ко времени правления Тогшады I. Это подтверждает и высказывание В.А. Шишкина о Буниате, которое, как нам кажется, с большим правом относится к правлению его отца: «К строительным мероприятиям Буниата (читай — Тогшады I) следует отнести большие работы, в результате которых дворец был не только восстановлен, но, в сущности, построен заново на старом месте. Строительство должно было занять продолжительное время: к постройкам этого периода следует отнести… сооружение… пышного, богато украшенного айвана… Значительный объем работ по постройке дворца, обилие и тщательность замечательной резьбы по алебастру говорят о том, что правитель Бухары, несмотря на продолжавшуюся … борьбу с арабскими завоевателями, был… достаточно влиятелен и богат, и что в его распоряжении было много людей, привлекавшихся к строительству» (Шишкин, 1963. С. 238).

Таким образом, наши исследования позволяют высказать предположения об изменениях в датировках последних периодов истории дворца Варахши (табл. I). Теперь иначе представляется III этап: капитальный ремонт дворца мог происходить не в конце VIII в. при бухар-худате Буниате, а в начале — середине VIII в. в правление Тогшады I. Тогда же парадный айван мог быть впервые украшен резным ганчем, а при Буниате производились значительные работы по ремонту/обновлению декора.

IV этап (конец VIII — конец IX в.) отмечен последними перестройками дворцовых помещений — это завершающий этап в истории существования Варахшинского дворца. Следующий, V этап, показывает, что дворцовые развалины, как и другая территория городища, осваивались под строительство жилых и ремесленных помещений уже в Х—ХІ вв.

В заключение хочется представить уникальные фрагменты ганчевого декора из коллекции Государственного музея Востока (рис. 2, 3)^*).

Это четыре фрагмента панно с изображением плодов фруктового дерева, вероятнее всего, гранатового яблока. Резьба выполнена от руки. Рисунок, после того, как он был вырезан, покрыт тонким слоем жидкой ганчевой штукатурки и покрашен красной краской. Следы краски сохранились на листьях одного из плодов (рис. 2в), на всей поверхности граната другого фрагмента, по бокам плода и на фоне вокруг него в пределах круга (рис. 3а). {92} Исследуя варахшинский ганч, В.А. Шишкин сразу же отметил, что его поверхность оставлена белой; следы подкраски черной и охристой красками были обнаружены лишь на нескольких фрагментах из Южной анфилады (Шишкин, 1963. С. 175); был найден также фрагмент с окрашенным в красный цвет глазом птицы (Шишкин, 1947. С. 11; Шишкин, 1963. С. 167). В коллекции Государственного музея Востока, кроме описанных фрагментов с красными плодами граната, имеется еще большой фрагмент с изображением рыбы (инв. № 4142 III), на плавниках которой также сохранились следы красной краски. Цвет в штуковых орнаментах — тема отдельного исследования. Здесь отметим только, что на памятниках Средней Азии крашеный ганч имел широкое распространение в ІХ—ХІІ вв. (Ахраров, Ремпель, 1974. С. 56, 64; Бородина. 1990. С. 108-114; Гулямова, 1990. С. 61- 73; Немцева, 2001. С. 232, 234. Рис. 2, 4; Семенов и др., 2000. С. 4, 72-74, 84), в то время как варахшинский ганчевый декор датируется VIII в.

Еще одна уникальная особенность фрагментов с плодами — это их двусторонняя резьба. При раскопках В.А. Шишкина в Южной анфиладе в 1938 г. были найдены несколько фрагментов с двухслойной резьбой: на них поверх ранней резьбы был наложен новый слой алебастра и вырезан иной сюжет (Шишкин, 1963. С. 175). Подобные фрагменты были найдены и нами при раскопках айвана в отвалах № III и IV. Представленные же фрагменты с гранатами (из отвала № IV) отличает резьба на обеих сторонах ганчевой плитки. На оборотной стороне двух фрагментов (рис. 2а и 3б) вырезан сюжет, напоминающий широко распространенные в варахшинском ганчевом декоре мотивы: цепочка из «перлов» и плавно изгибающиеся побеги. Техника резьбы обеих сторон одинакова: глубокая резьба, выполненная от руки. Оборотная сторона третьего и четвертого фрагментов с изображением гранатовых яблок сильно оббита, но, судя по толщине всех фрагментов (4,2 см, 4,5 см, 4,6 см и 5,2 см), они также были двусторонними. Это подтверждает и тот факт, что, в отличие от сюжетов, выполненных в декоре Варахши техникой высокого рельефа, толщина ганчевого слоя, на котором вырезалась более плоская орнаментальная резьба, составляла от 1,5 до 3 см (Гражданкина,1974. С. 91- 92; Шишкин, 1963. С. 166).

Орнамент с плодами первичен, что особенно хорошо видно на одном из фрагментов: мастер, вырезая орнамент на другой стороне, выбрал материал на всю толщину панно до тыльной стороны орнамента с гранатом (рис. 2б).

На Афрасиабе наряду с настенной резьбой практиковалось крепление на стене и сводах готовых изделий из ганча — литых досок, формованных пластин и других штучных изделий; выбор приема резьбы зависел от места крепления панно. Сборка навесных деталей велась на том же быстросхватывающемся ганчевом растворе (Ахраров, Ремпель, 1974. С. 95). В нашем случае так же могла быть сформована панель (панно) из ганча, на которой затем был вырезан орнамент с плодами. На оборотную сторону панели после ее затвердения был нанесен новый слой ганча и вырезан мотив с перлами и побегами.

Двусторонняя панель должна была крепиться так, чтобы были доступны для обозрения обе стороны панно, как, например, в одном из помещений постройки дворцового типа на раннесредневековой цитадели городища Хисорак в Горном Согде. Вдоль стен {93} этого помещения тянулась сплошная суфа, на краю которой, отделяя ее от входа, располагалась тамбурная стенка, оформленная с обеих сторон окрашенным в красный цвет орнаментом, оттиснутым по толстой (до 4 см) глиняной штукатурке (Ставиский, Якубов, 1999. С. 112, 114, 118, 121). Известны также перегородки на суфах в Зале царей на Топрак-кале (Топрак-кала, 1984. С. 116. Рис. 60).

К настоящему времени на айване в ходе раскопок экспедиции Государственного музея Востока выявлено только одно место, где можно разместить двустороннее панно — это «ниша» (некий объем) размером 1*1 м, заключенная в кладку стены — южной щеки прохода в западной стене, охваченной суфами, появившаяся во время одной из перестроек айвана на III этапе его существования. Пол ниши так же, как и поверхности низких суф, был покрыт ганчевой штукатуркой; от северной и южной суф ее отделяли тонкие (около 15 см) перегородки (рис. 1), которые на определенной высоте могли иметь орнаментальные ганчевые панно.

В нишах при входе в парадный зал посетители могли оставлять какие-то вещи. Так, в бане Рабат-и Малика имеются пустотелые «карманы» для банного инвентаря размером 1,5*3 м (Немцева, Сапаров, 2002. С. 244). С другой стороны, принимая во внимание расположение ниши при входе в айван и открывающийся из нее вид на значительную часть двора (на его южную половину), можно предположить, что здесь стоял стражник, как, например, это изображено на миниатюре XIII в. (Миниатюры к произведениям Амира Хосрова, 1983. Л. 148а. Илл. 72). На миниатюре-фронтисписе рукописи Низами «Хамсе» (XV в.) показана сцена угощения во дворце: внутренний дворик, жилые комнаты и будка с охранником (Масленицына, 1975. Илл. 101). Возможно, конечно, что изображением будки с одним охранником показано вообще наличие стражи во дворце.

Таковы в общих чертах, по нашим предположениям, заключительные этапы истории существования дворца Варахши с VIII по Х—ХІ вв. Исследования на айване, как и во дворце в целом, до настоящего времени не завершены. Далеко не закончена также научная обработка коллекции резного ганчевого декора из раскопок Среднеазиатской археологической экспедиции Государственного музея Востока. Поэтому предложенная интерпретация последних периодов истории дворца Варахши, а также создания и ремонтов декоративного убранства парадного айвана может рассматриваться лишь в качестве предположения, которое будет уточнено при последующих исследованиях.

В целом представленный материал показывает, что в ходе дальнейшей работы с коллекцией резного ганча из фондов Государственного музея Востока, несомненно, появятся новые интересные данные по истории дворца Варахши и архитектурного декора этого замечательного памятника искусства раннесредневековой Средней Азии.

Библиография

Архив ГМВ. Ф. І, Опись 5, фонд Среднеазиатской археологической экспедиции, ед. хр. 2, 37-40. Архив ГМВ. Фонд Г.В. Шишкиной, ед. хр. 17/39. {94}

Алпаткина Т.Г. Парадный айван Варахши: новые исследования // Материальная культура Востока. М., 1999.

Ахраров И.А., Ремпель Л. Резной штук Афрасиаба. Ташкент, 1974.

Бартольд В.В. Сочинения. T. V. М., 1968.

Бартольд В.В. Сочинения. T. VII. М., 1971.

Большаков О.Г. История Халифата. T. III. Между двух гражданских войн. 656—696 гг. М., 1998.

Бородина И.Ф. Стенные росписи и цвет в архитектуре интерьеров Средней Азии Х—ХІІ вв. // Культурные связи народов Средней Азии и Кавказа. Древность и средневековье. М., 1990.

Гражданкина Н.С. Особенности технологии резного гипса Афрасиаба // Афрасиаб. Вып. III. Ташкент, 1974.

Гулямова Э. Дом богатого горожанина ІХ—ХІ вв. и его ганчевый декор // Информационный бюллетень Международной ассоциации по изучению культур Центральной Азии. Вып. 17. М., 1990.

Денике Б.П. Живопись Ирана, М., 1938.

Из истории культурного наследия Бухары. Ташкент, 1990.

Карев Ю.В. Политическая ситуация в Мавераннахре в середине VIII века // Средняя Азия.

Археология. История. Культура. М.–СПб., 2001.

Культура и искусство древнего Узбекистана. Каталог выставки. Кн. 2. М., 1991.

Масленицына С. Искусство Ирана в собрании Государственного музея искусства народов Востока. Л., 1975.

Миниатюры к произведениям Амира Хосрова Дехлеви. Ташкент, 1983.

Мухаммад Наршахи. История Бухары. Пер. Н.Лыкошина. Ташкент, 1897.

Настич В.Н. Художественное оформление мусульманских монет: нарушение запрета? // Городская художественная культура Востока. М., 1990.

Немцева Н.Б. Степная резиденция Караханидов // Средняя Азия. Археология. История. Культура. СПб., 2001.

Немцева Н.Б., Сапаров Н.Ж. Банный комплекс Рабат-и Малика // ИМКУ. Вып. 33. Ташкент, 2002.

Пугаченкова Г.А. Шедевры Средней Азии. Ташкент, 1987.

Распопова В.И., Шишкина Г.В. Согд // Археология. Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья. Средняя Азия в раннем средневековье. М., 1999.

Семенов Г.Л., Мирзаахмедов Дж.К. и др. Раскопки в Пайкенде в 1999 году. Материалы Бухарской археологической экспедиции. Вып. 1. СПб., 2000.

Ставиский Б.Я., Якубов Ю.Я. Находки в бассейне Верхнего Зеравшана // Наследие предков. № 4. Душанбе, 1999.

Топрак-кала. Дворец // Труды ХАЭЭ. 1984. T. XIV.

Шишкин В.А. Новые данные по искусству Согдианы. Резная штуковая декорация из развалин Варахша близ Бухары // Искусство. № 5. М., 1938.

Шишкин В.А. Археологические работы 1937 г. в западной части Бухарского оазиса. Ташкент, 1940.

Шишкин В.А. Архитектурная декорация дворца в Варахше // ТОВЭ. T. IV. Л., 1947.

Шишкин В.А. Археологические работы 1947 г. на городище Варахша // Известия АН УзССР. № 5. Ташкент, 1948.

Шишкин В.А. Некоторые итоги археологических работ на городище Варахша (1947—1953 гг.) // ТИИА АН УзССР. Вып. VIII. Ташкент, 1956.

Шишкин В.А. Варахша. М., 1963.

Шишкина Г.В. Варахша // Культура и искусство древнего Узбекистана. Кн. 2. М., 1991.

Юсупова М.А. Изображение живых существ в декоре мусульманского зодчества Центральной Азии // Проблемы искусствоведения Узбекистана. Ташкент, 1997. {95}

Рис. 1. Варахша. Дворец. Схема расположения ганчевых отвалов. {97}

Рис. 2. Двусторонний фрагмент. Ганч. {98}

Рис. 3. Двусторонний фрагмент. Ганч.

^*) Рисунки к статье выполнены Д.А. Жулиной.