выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
| Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. | |
К разделу Греческий мир
Жизнь мифа в античности.
Материалы научной конференции
«Випперовские чтения–1985». Вып. 18.
Часть 1. Доклады и сообщения. М., 1988.
{126} — конец страницы.
OCR OlIva.
Мифологические сюжеты, связанные с культом Диониса, воспроизводились в мистических действиях и ритуальных обрядах, исполнители которых как бы уподоблялись богам. Важнейшим источником, отражающим некоторые легенды или культовые церемонии, является для нас вазовая живопись. В данном сообщении речь пойдет о вазах с изображением масок Диониса.
Антропоморфные представления о богах греческого пантеона привели к появлению символов и изображений, к которым верующие обращались со своими просьбами, жертвоприношениями и дарами. Этими символами могли быть различные предметы: куски дерева, колонны, растения, животные. Однако большей частью им старались придать человеческий облик. Так, например, колонна (или столб) с маской Диониса олицетворяла само божество во время ритуальных действий. Отдаленное представление об этих культовых церемониях мы имеем благодаря ряду изображений на так называемых "ленейских" вазах конца VI — V вв. до н.э.
В многочисленной серии этих ваз выделяется группа, объединенная одним общим элементом: изображением столба (иногда колонны), задрапированного нарядными одеждами, к которому привязаны одна или несколько масок Диониса. На рисунках маски представлены либо в фас, либо в профиль. Столб, как правило, увитый плющом, является, вероятно, отзвуком мифа о необычном рождении Диониса во дворце фиванского царя Кадма. Как известно, в тот момент, когда стрелы Зевса испепелили Семелу, плющ, выросший из колонны, прикрыл новорожденного Диониса и таким образом спас его от пламени. Поэтому плющ является постоянным спутником бога, сопровождает все его изображения и отождествляется с ним самим. Возможно, этот миф носит космический характер: Зевс олицетворяет собой бога света, Семела — богиню земли, а рожденный от их брака Дионис — виноградную лозу.
Нет никакого письменного источника, где говорилось бы о поклонении столбу с маской Диониса. Однако однотипность изображений, созданных на протяжении длительного времени и принадлежащих различным мастерам, позволяют сделать вывод, что подобные сцены отражали {126} ритуал, имевший место в действительности. Важнейшим подтверждением этому является находка в Вани в 1966 г. большой терракотовой маски Диониса с остатками бревна, к которому она, вероятно, была прикреплена1).
Независимо от характера мистических действий маска являлась неотъемлемой частью всех дионисийских празднеств, ибо она воплощала в себе сущность Диониса, по словам Вяч. Иванова, "бога вечных превращений"2).
В основе дионисийских празднеств лежит идея о Дионисе, как о боге страдающем, умирающем и воскресающем, т.е. о боге, олицетворяющем производительные силы природы, которые засыпают зимой и вновь возрождаются с первыми весенними лучами солнца. С этой сущностью Диониса связана и его вторая ипостась бога винограда и виноделия. Весь процесс обработки винограда и превращения его в вино можно считать метафорой смерти и возрождения Диониса. Наиболее ярко отражает в художественной форме эту сущность бога вотивная маска Диониса-Винограда3), на которой прическа, борода и усы представлены в виде виноградных гроздей и ягод.
Время праздников в честь Диониса с одной стороны диктовалось хозяйственной деятельностью людей (сбор винограда и различные фазы виноделия), с другой — определялось природными циклами. Участники праздников, по-видимому, проигрывали на них истории, связанные с определенными этапами жизни Диониса, олицетворявшими умирание или возрождение природных сил. Наиболее известными дионисийскими праздниками были Сельские (малые) Дионисии, Ленеи, Анфестерии и Великие (городские) Дионисии.
Неоднократно в научной литературе делались попытки идентификации вазовых изображений с масками Диониса с тем или иным определенным праздником. В основном исследователи разделились на две группы: одни связывали их с Ленеями (в том числе такие ученые, как Дейбнер4), Фрикенхауз5), выпустившей в 1912 г. книгу об этих вазах), другие относили их к Анфестериям (к примеру, знаток античной религии К. Роберт6)). Однако некоторые элементы рисунков в изображении самого идола, разнородные атрибуты и окружающие его предметы, а также различный характер совершаемых перед ним действий заставляют подойти к подобным отождествлениям с большой осторожностью.
Изображения на вазах можно разделить на несколько групп. К первой относятся рисунки, где представлены женщины, танцующие вокруг {127} столба с маской Диониса (лекифы из Сиракуз7) и Вюрцбурга8), Рис. I, 1,2). Величественные позы танцующих и синхронность их жестов свидетельствуют о размеренном, спокойном характере танца, который предположительно можно связать с хороводом киклического хора Ленейских празднеств. Как известно, участники этого хора, двигаясь мерным ритмичным шагом вокруг алтаря или изображения Диониса, исполняли хвалебные дифирамбы в его честь.
Труднее определить сцены, представленные на двух стамносах из Парижа9) и Кракова (коллекция Чарторыжского)10), где движения жриц более динамичные (Рис. II, 1,2). Обращает на себя внимание то, что руки танцовщиц полностью закрыты рукавами хитона. Это, вероятно, не случайно, а связано с определенным ритуалом. Аналогичную деталь в одежде мы видим также на вазе из Британского музея11) в сцене омофагии, посвященной, как известно, Дионису-жертве, который, согласно мифу, был растерзан титанами. В соответствии с религиозными представлениями, жертвенное животное отождествляется с самим богом, так же как питье вина рассматривается как поглощение самого бога, его тела и крови, а состояние опьянения — как выход человеческой души за пределы тела; тогда в человека вселяется бог или он возвышается до уровня бога. Эта идея определяет характер оргиастических дионисийских мистерий, наиболее яркое представление о которых нам дает трагедия Еврипида "Вакханки".
Можно связать сцены на двух вышеназванных вазах с различными стадиями одного и того же ритуала: на краковском стамносе — это питье священного вина, отождествляемое с Дионисом; на парижском — священный танец вокруг идола (на оргиастический характер танца указывает, в частности, небрида — шкура олененка. Согласно одному из мифов, Дионис был растерзан в облике олененка).
По-видимому, с ритуалом омофагии связано изображение и на берлинском килике (Рис. I, 3,4). На это указывают атрибуты, представленные на его оборотной стороне: одна из менад держит олененка, другая — сосуд, украшенный дионисийской символикой. На лицевой стороне килика в центре помещен идол Диониса с маской в профиль. По мнению некоторых исследователей12), эта особенность является признаком "светского", а не мистериального культа, с его строго ограниченным кругом посвященных. Столб задрапирован пышными одеждами, маска украшена ветками плюща, на которые нанизаны круглые предметы. Одни авторы13) считают их специально испеченными {128} жертвенными лепешками, другие14) — медовыми сотами. Нам представляется более вероятным второе предположение, ибо мед и пчела близки хтоническому культу Диониса (в связи с мифом об Аристее). Пчела как бы соединяла мир загробный с миром живым. Мед часто употреблялся в оргиастических культах15). Менады во время своего неистового бега тирсами "высекали" мед из земли.16) Итак, наличие плюща и меда в одном изображении подчеркивает хтоническую сущность Диониса и одновременно указывает на одну из его ипостасей — бога производительных сил природы. Растерзанный олененок является здесь метафорой смерти Диониса и одновременно увядания природы. По времени исполнение обрядов совпадает с Ленейскими праздниками, которые отмечались в короткие январские дни.
Достижение экстатического состояния являлось кульминационной стадией оргиастических мистерий. По-видимому, с ними тесно связано изображение на стамносе из Неаполя17) (Рис. III, 1). В центре — столб с маской Диониса, задрапированный в нарядные одежды, украшенный ветками плюща и лавровым венком. Ветки лавра вырастают и из подножия столба. Известно, что лавр — символ светлого небесного бога Аполлона — иногда посвящается Дионису. Культ Диониса и культ Аполлона, будучи противоположными в своей основе, часто соединялись. Например, на фронтоне храма Аполлона в Дельфах были изображены с одной стороны Аполлон с Артемидой, с другой — Дионис со своей свитой.
Дионис как хтонический бог издавна почитался в Дельфах. По преданию, именно там находилась его могила, на которой жрецы приносили жертвы. Близ Дельф через каждые два года на третий, во время зимнего солнцеворота, в пору самых коротких дней, совершались праздники в честь Диониса, так называемые триэтерии. На них дельфийские и аттические женщины (фиады) ночью с факелами в руках в вакхическом экстазе совершали оргии19). Они громко звали Диониса, который должен был вернуться на землю из подземного царства, где он, согласно легенде, лежал растерзанный титанами в продолжение всей зимы. По другим мифам, Дионис представлялся младенцем, лежащим в своей плетеной из прутьев колыбельке — ликноне, и фиады своими громкими криками будили его ото сна. Согласно Диодору20), подобные оргиастические мистерии имели место на Кифероне (по дороге из Афин в Дельфы).
Сцена, представленная на неаполитанском стамносе, несомненно связана с таким обрядом, отличающимся выражением крайнего отчаяния, {129} исступления и буйства. Каноническое изображение Диониса окружают четыре менада, три из них — в состоянии восторженного танца, четвертая в торжественной и спокойной позе разливает вино. Ее величавость на первый взгляд противоречит общей экзальтированности. Однако распущенные по плечам волосы и небрида, стягивающая талию, позволяют считать ее соучастницей оргиастической группы. Об эзотерическом характере действий свидетельствуют факелы в руках менад, ибо все самые таинственные оргиастические церемонии совершались ночью.
По-видимому, с весенним праздником Анфестериев, а именно со вторым его днем — хусов (кружек), связан сюжет на небольшой ойнохое (из коллекции Власто21), рис. III, 2), служившей специальным посвятительным сосудом (хусом), из которого все участники праздника во второй его день пили вино. На лицевой стороне ойнохои в центре на трапедзоне помещен ликнон с маской Диониса, украшенной ветками плюща. По обеим сторонам маски стоят две служительницы, в руках одной — канфар с вином, у другой — корзина с плодами. Изображение ликнона, как известно, связывалось с представлениями о плодородии земли; именно в нем во время торжественных процессий несли символ плодородия — фаллос. Таким образом, сцена на хусе отражает церемонию жертвоприношения, имевшую целью разбудить производительные силы природы, а назначение этого сосуда определяет праздник, с которым он связан.
Анфестерии праздновались весной, когда природа пробуждается ото сна, и растительность воскресает для новой жизни. К этому времени заканчивалось брожение молодого вина, которое становилось годным к употреблению и длительному хранению. В первый день праздника, носивший название питагойя (бочки), открывали бочки и пробовали молодое вино. Маске Диониса первой давали священный напиток. Вероятно, именно такой момент представлен на стамносе из Лувра22) (рис. IV, 1), где сатир подносит маске вино в канфаре — сосуде, который являлся атрибутом Диониса. Торжественность обстановки и ритуальный характер действия подчеркиваются фигурой флейтистки.
Аналогичная церемония изображена на двух вазах (из Лувра и из Лондона23), рис. IV, 2,3), принадлежащих руке одного мастера. Жрица почтительно подносит маске Диониса канфар с вином, рядом помещен трапедзон с жертвенным хлебом и мясом. Позади идола Диониса вторая жрица держит в руках небольшой сосуд для возлияния и корзину со {130} священными предметами. По поводу сюжета этих двух ваз интересное наблюдение сделано французскими учеными Жаном-Луи Дюраном и Франсуазой Фронтизи-Дюкру в их совместной работе24). Они отметили, что в вышеописанной сцене изображены наряду с атрибутами собственно дионисийского характера (канфар и тирс), также и предметы официального культа олимпийского пантеона (трапедзон и сосуд для возлияния). Отсюда следует, что представленная на вазах ритуальная сцена, хотя и соотносится непосредственно с культом Диониса, но не имеет сугубо мистической окраски оргиастических служений. Об этом свидетельствует также и профильное положение маски.
Большой интерес представляет группа ваз "мастера Виллы Джулиа", куда входят пять краснофигурных стамносов, хранящихся в различных музеях мира: в Риме25), в Лувре26), в Бостоне27), в Лондоне28), в Вюрцбурге29). (Рис. V, 1,2). Композиция центральных сцен, за исключением небольших деталей, построена по единой схеме: в центре — маска Диониса en face на колонне, задрапированной скромными одеждами и обильно украшенной ветками плюща. Перед идолом Диониса — трапедзон, на котором стоят симметрично по отношению к колонне два стамноса, и лежит жертвенный хлеб. В двух случаях из пяти жертвенный хлеб на трапедзоне отсутствует, потому что художник, вероятно, не придавая большого значения этой детали, акцентировал внимание зрителей на более важных для данной церемонии предметах. С обеих сторон композиция завершается фигурами служительниц, с сосредоточенной и серьезной почтительностью занятых церемонией разлива вина (или смешиванием вина с водой). На вюрцбургском экземпляре место одной из служительниц занимает флейтистка. На обратных сторонах стамносов представлены сцены, являющиеся как бы продолжением главной — это несколько женских фигур, идущих одна за другой со скифосами в руках. На бостонском и луврском экземплярах в руках служительниц зонтики, свидетельствующие о том, что действие происходит в дневное время. На непосредственную связь с культом Диониса указывают также действия, совершаемые служительницами непосредственно перед его маской, а также плющевые венки и тирсы в руках женщин. Но идеализированный внешний облик и сдержанность их жестов, тщательно причесанные волосы и аккуратная одежда (гиматий на пеплосе — традиционная одежда афинянок) не согласуется с общепринятыми представлениями о менадах (или вакханках), одержимых священным безумием и кружащихся в неистовом танце, в развевающихся {131} одеждах и с беспорядочно рассыпавшимися по плечам волосами. Ни на одном из названных рисунков женщины сами не пьют вина, они лишь держат сосуды, принимая их от двух главных служительниц, стоящих около идола.
Ритуальная церемония, представленная на этой группе ваз, не имеет ярко выраженного оргиастического характера. Она совершается группой женщин, чье благородное происхождение подчеркивается не только их внешним обликом, но и всем характером действий.
В связи с этим хочется напомнить, что во второй день Анфестериев, в день хусов, происходила церемония смешивания вина с водой и раздача его жрицам храма Диониса Лимнейского. Тогда же в том же храме совершалось символическое бракосочетание басилиссы (супруги архонта) с богом Дионисом. В церемонии участвовало 14 девушек (герар), происходивших из самых благородных и уважаемых семей. Они совершали священные обряды на 14 алтарях и давали клятву о соблюдении строгой тайны. Указанное число было выбрано не случайно, оно, во-первых, связано с мифом о Дионисе-Загрее, растерзанном титанами на 14 кусков, а, во-вторых, служило напоминанием о мифологических 14 девушках, которые пришли из Фив вместе с Дионисом-Перикионисом, Дионисом-плющевым.
Вероятно, в женских фигурах, изображенных на вазах, можно видеть герар, которым отводилась столь важная роль в обряде "священного брака", а сам сюжет росписи связать со вторым днем праздника Анфестериев.
Культ Диониса как бога производительных сил природы был особенно популярен в сельской местности. В месяце Посейдонионе (конец декабря — начало января), когда был уже собран не только летний, но и весь осенний урожай винограда, по всей Греции праздновались Сельские (малые) Дионисии. Особенно почитался этот праздник в Икарии, где, по преданию, Икарий первый получил в дар от Диониса виноградную лозу и умение делать из нее вино. Праздник открывался веселой процессией, участники которой несли амфору с вином, виноградные лозы, корзину с фигами, символ производительных сил природы — фаллос, вели жертвенных козлов, пели дифирамбы в честь Диониса. Участники процессии мазали лицо винной гущей, надевали маски и шкуры козлов, устраивали представления, из которых впоследствии родилась трагедия (песнь козлов). Козел, как известно, является постоянным атрибутом Диониса, входя в состав его фиаса и {132} будучи его жертвенным животным. До нас дошло несколько вариантов мифов, связанных с этой темой. Согласно одному из них, Зевс превратил юного Диониса в козленка, которого Гермес отнес к нимфам в Ниссу.30) Постоянные спутники Диониса сатир и Пан изображались козлоподобными существами, Икарий первый сделал мех для хранения вина из шкуры козла, объевшего подаренные Дионисом виноградные лозы. В знак памяти о том событии во время празднований Дионисий устраивалась игра — ’ασκωλιασμός, которая состояла в том, чтобы как можно дольше продержаться на козьем мехе, надутом воздухом и смазанном жиром. Победитель получал этот мех, наполненный вином.
Исходя из всего вышеизложенного, мы считаем возможным связать сцену на чернофигурном скифосе из Афин (рис. V, 3), где среди участников процессии рядом с танцующей менадой изображен козел, как бы возглавляющий веселое шествие вокруг идола Диониса, с Сельскими Дионисиями.
Таким образом, как видно по приведенным рисункам, характер ритуальных действий, их оформление находят прямые параллели в мифологии. Внешняя обрядовая сторона культа была представлена на вазовых изображениях, а внутреннее его содержание в мифологической форме сводилось к отождествлению производительных сил природы с самим божеством.
1. Лекиф из Сиракуз.
2. Лекиф из Вюрцоурга.
3, 4. Килик из Неаполя. {135}
1. Стамнос из Парила.
2. Стамнос из Кракова. {136}
1. Стамнос из Неаполя.
2. Ойнохоя из коллекции Власто (Рим). {137}
1. Стамнос из Лувра.
|
|
|
2. Стамнос из Лувра. |
3. Стамнос из Лондона. {138} |
1. Стамнос из Лувра.
2. Стамнос из Лондона.
3. Скифос из Афин. {139}
{В книге примечания помещены перед рисунками. OCR.}
1) Хоштария Н.В., Лордкипанидзе О.Д., Путуридзе Р.В., Лежава Г.И. Археологические раскопки в Вани в 1966 г. — Вани, I, Tб. 1972, с. 159, рис. 114; Рамишвили К.И. Терракоты из Вани. — Вани, II, Тб. 1976, с. 202.
2) Иванов В. Эллинская религия страдающего бога. — Новый путь, СПб., 1904, № 3, с. 52.
3) Денисова В.И. Коропластика Боспора. Л., 1981, таб. ХХI(а); Laumonier А. Les figurines de terre cuite. — Exploration archéologique de Délos, t. XXIII, 1956, p. 124.
4) Deubner L. Attische Feste. Berlin, 1958.
5) Frickenhaus A. Lenäenvasen. Berlin, 1912.
6) Göttingische Gelehrte Anzeiger, 1913, S. 366-373 (C. Robert).
7) Frickenhaus A. Op. cit., Taf. 1,3.
8) Ibid., Taf. 1,10.
9) Ibid., Taf. 11,14. {133}
10) Giglioli G.Q. Una nuova rappresentazione del culto attico di Dionysos. — Annuario della Regia Scuola archeologica di Atene a delle Missioni italiane in Oriente, vol. IV-V. Bergamo, 1924, fig. 4.
11) Girard J. Dionysia. — Dictionnaire des antiquites grecques et romains (ed. Ch. Daremberg et M.E. Saglio), II,1., fig. 2420, P. 231.
12) Durand J.-L. et Ducroux F.F. Idoles, figures, images: autour de Dionysos. — RA, 1982 (1), p. 105.
13) Giglioli G.Q. Op. cit., p. 141.
14) Perrot G. et Chipiez Ch. Histoire de l'art dans l'antiquité. Ègypte – Assyrie – Perse – Asie Mineure – Grèce – Etrurie – Rome. t. X. Paris, 1914, P. 495.
15) Иванов В. Дионис и прадионисийство. Баку, 1923, с. 94.
16) Еврипид. Вакханки, §§ 155-167, 680-770. (Eur. Bacch.)
17) Frickenhaus A. Op. cit., S. 14, Аbb. 29а.
18) Paus. VIII. 30. 6. (В тексте знак сноски 18 не напечатан. В указанном месте у Павсания нет сведений, которые соотносятся с каким-либо текстом между знаками сносок 17 и 19. OCR).
19) Paus. X. 4. 2.
20) Diod. 4. 3.
21) Bianchi U. The Greek Mysteries. Leiden, 1976, № 82.
22) Frickenhaus A. Op. cit., S. 11, Abb. 23.
23) Ibid., S. 12, Abb. 26, 27.
24) Durand J.-L. et Ducroux F.F. Op. cit., p. 105, 106.
25) Frickenhaus A. Op. cit., S. 8, Abb. 18a.
26) Ibid., Op. cit., Taf. III, 17.
27) Ibid., Taf. III,16.
28) Durand J.-L. et Ducroux F.F. Op. cit., p. 86, fig. 2.
29) Ibid., p. 92, fig. 7.
30) {Знак сноски в тексте есть, сама сноска отсутствует в примечаниях. OCR.} {134}
Написать нам: halgar@xlegio.ru